Платить за климат не хочет никто. "Эксперт". №48 2022

На только что прошедшей конференции ООН по климату Юг потребовал от Севера расширить финансирование климатических программ развивающихся стран. Север предложил Китаю активно поучаствовать в финансировании, однако тот не согласился. Пришлось создать специальный фонд — но как его наполнять?
Каждая конференция ООН по климату имеет свое название. Египтяне, хозяева двадцать седьмого по счету мероприятия (СОР27), решили, что у них будет "конференция имплементации". Реализация многочисленных международных соглашений и программ по сокращению парниковой эмиссии — слабое место климатического процесса. На практике получается, что страны ведут себя так, словно никакого Киотского протокола и никакого Парижского соглашения по климату никогда не существовало. Вот и накануне СОР27 появились первые оценки объема парниковой эмиссии в 2022 году. Из материалов Global Carbon Project следует, что сокращение на 5%, вызванное ковидом, закончилось. В этом году эмиссия от энергетического сектора — главного источника парниковых газов — станет рекордной, превысив уровень докризисного 2019 года на 1%.
Основными драйверами роста выбросов стали нефть, потребление которой увеличилось на 2,2% по сравнению с прошлым годом, и уголь (+1%). Многочисленные карантины в начале года помешали Китаю установить национальный рекорд по объему парниковой эмиссии — выбросы даже снизились на 0,9%. Зато в Индии они выросли на 6%, в основном из-за роста потребления угля. В США в этом году эмиссия увеличилась на 1,5%, а вот в Евросоюзе по понятным причинам уменьшится. Причем европейские газовые выбросы сократятся на целых 10%, зато угольные повысятся почти на 7%.
Скоро появятся оценки и от других аналитических центров, но принципиально отличаться от цифр Global Carbon Project они не будут. И совершенно очевидно, что в 2023 году объем парниковой эмиссии снова вырастет.
Обычно цифры, которые публикуются накануне очередной конференции ООН, способствуют усилению энтузиазма выступающих. Но в этот раз на них почти не обратили внимания, увлекшись обсуждением финансовых вопросов.
Премьер-министр Барбадоса Миа Моттли (на фото) предложила расширить возможности международных финансовых организаций, прежде всего МВФ и Всемирного банка, по климатическому финансированию развивающихся странПереписать Бреттон-Вудс
На открытии конференции премьер-министр Барбадоса Миа Моттли предложила расширить возможности международных финансовых организаций, прежде всего МВФ и Всемирного банка, по климатическому финансированию развивающихся стран. И если этого не позволяют сделать Бреттон-Вудские соглашения, которые определяют принципы их функционирования, то их нужно изменить. Позицию Моттли поддержал бывший вице-президент США Альберт Гор, известный борец с глобальным потеплением — Нобелевскую премию мира он получил именно за это. Правда, Гор совсем из другой среды. Барбадосский премьер не прочь покритиковать страны Запада и даже упрекнуть их в "климатическом империализме". Из уст американца такие речи услышать немыслимо. Но тут оба политика сошлись во мнениях.
Миа Моттли не впервые обращает свое внимание на мировую финансовую систему. Так, на открытии прошлогодней конференции в Глазго она осудила западные страны за то, что 20 трлн долларов, полученные в рамках программ количественного смягчения, те направили на решение своих проблем, а не на декарбонизацию мировой экономики.
О новом предложении Барбадоса одобрительно отозвался в своем выступлении и президент Франции Эммануэль Макрон. А сразу по окончании конференции он объявил, что в июне следующего года в Париже пройдет климатическая встреча на высшем уровне, посвященная исключительно вопросу финансирования борьбы с глобальным потеплением. И организует он этот внеочередной климатический саммит вместе с Мией Моттли.
Два года назад в интервью сайту Le Grand Continent Макрон уже критиковал Вашингтонский консенсус — в том числе за то, что в его рамках невозможно бороться с изменениями климата. Неолиберальная экономика, по мысли Макрона, только усугубляет, например, проблему неравенства. Но и противостоять климатической угрозе, не выходя за пределы Вашингтонского консенсуса, невозможно. Макрон даже набросал эскиз некоего Парижского консенсуса, так что мысли о том, как нужно переписывать Бреттон-Вудс, у французского президента точно есть. И наверняка у него будет множество единомышленников, если эта проблема перейдет в практическую плоскость. Финансовое здоровье мировой экономики подорвано. Его пытаются поддержать инструментами, далекими от традиционных. Так что желающие участвовать в таком процессе найдутся, и, возможно, они сумеют обеспечить финансирование для бедных стран, страдающих от климатических изменений.
Климатические репарации
Но пока страны третьего мира пытаются получить деньги более простыми способами. Говорить о необходимости возмещения ущерба за чересчур высокий объем парниковой эмиссии, которая создает неприятности в странах, никакого отношения к этой эмиссии не имеющих, начали еще в 1990-х. Впервые этот вопрос малые островные государства поставили перед развитыми соседями в 1991 году, во время подготовки конференции в Рио-де-Жанейро, на которой была принята Рамочная конвенция ООН по изменению климата. Однако все эти десятилетия Запад категорически отказывался обсуждать эту тему.
Нельзя сказать, что богатые государства совсем не выделяют денег. На климатическом саммите в Копенгагене (СОР15) в 2009 году они предложили компенсацию развивающимся странам, но только в обмен на их готовность зафиксировать свой максимум парниковой эмиссии (то есть ограничить свой экономический рост), а также на согласие создать международный орган, который контролировал бы выполнение таких обязательств.
Развивающиеся страны категорически отклонили это предложение, но деньги Запад все равно решил давать и даже обещал довести ежегодную сумму до 100 млрд долларов к 2020 году. Правда, это в основном кредиты на климатическую перестройку экономики. На прошлогодней конференции в Глазго Евросоюз с большой помпой объявил о выделении 8,5 млрд долларов для ЮАР, чтобы эта африканская страна начала сокращать добычу и потребление каменного угля. Невозвратных сумм в предоставленном транше всего 3%. Все остальное — целевые займы, а значит, на что и как тратить деньги, определяют европейцы.
Но принятая программа не могла отменить требований стран глобального Юга о выплате компенсации за уже понесенный ущерб от изменений климата в рамках концепции "климатической справедливости". Перспектива создания фонда то приближалась, то вновь отдалялась.
Западные страны платить отказывались, аргументируя тем, что, проводя свою индустриальную революцию, они не знали о последствиях, к которым может привести рост парниковой эмиссии. И нынешнее поколение их граждан не должно нести ответственность за прежнюю беспечность.
Тут надо иметь в виду следующее. Хотя с копенгагенской конференции ООН 2009 года в различных климатических документах все страны делятся на три категории: развитые, развивающиеся и наименее развитые (least developed countries), на деле категорий две. При принятии Рамочной конвенции ООН по изменению климата в 1992 году западные и бывшие социалистические страны были перечислены в приложении I, и именно они считались развитыми. Затем было сформировано приложение II, куда вошли только представители Запада. Они должны были не только сокращать свою парниковую эмиссию, но и выделять деньги развивающимся странам — всем тем государствам, которые не вошли в приложение I. Формально и Китай, и Южная Корея, и Бразилия до сих пор имеют такой же статус, как и Ботсвана с Нигером, — статус развивающихся реципиентов средств от стран из приложения II.
Между тем многие страны из второй группы за прошедшие тридцать лет успели хорошо развиться, а Китай даже стал крупнейшим эмитентом парниковых газов, намного опередив США. Общий объем парниковых выбросов всех стран, не вошедших в приложение I, превысил показатели развитых еще в начале века, и с тех пор этот разрыв постоянно растет. Правда, накопленный объем у стран Запада все еще больше, но и по данному показателю они скоро сдадут позиции.
Постепенно этот фактор стал главной причиной отказа развитых стран от выплаты "климатических репараций". Требования же бедных государств обеспечить "климатическую справедливость", напротив, раздаются все громче: с повышением температуры атмосферы губительные засухи и разрушительные наводнения случаются чаще, и ликвидация их последствий странам третьего мира просто не под силу.
Пакистан, например, оценивает ущерб от наводнения 2022 года в 37 млрд долларов. А главная его причина вполне климатическая: из-за жары, которая пришла в этот регион на полтора месяца раньше срока, горные ледники начали таять тоже раньше, и к августу, когда муссон принес необычайно обильные осадки, в пакистанских реках и без того было очень много воды. В результате треть страны оказалась затоплена, 1700 человек погибли, а значительная часть инфраструктуры была разрушена.
Финансовых претензий у Юга множество. Во-первых, до обещанного объема в 100 млрд долларов в год "на сокращение парниковой эмиссии и адаптацию" Запад так и не дошел: в прошлом году эта сумма составила около 85 млрд. Во-вторых, это не помощь, а кредиты, которые еще туже затягивают удавку на горле развивающихся стран. И в-третьих, о безусловной компенсации за постоянно растущий ущерб, вызванный неумеренной парниковой эмиссией западных государств, речи и вовсе не идет.
В конце концов это привело к такому уровню напряженности, что на нынешней конференции решили создать соответствующий фонд (loss and damage). Но в Шарм-эль-Шейхе западные представители сразу поставили ряд условий: получателями денег смогут быть только действительно самые бедные страны и Китай обязательно должен быть среди доноров. КНР, в свою очередь, не возражала против пополнения фонда, но не деньгами. А американцы в ответ заявляли, что тогда и они ни цента из обещанного миллиарда не дадут. В таких жарких дискуссиях и прошла конференция, завершившись в воскресенье вместо пятницы. В итоге мероприятие закончилось просто принятием решения о создании фонда. Кем и как он будет наполняться, каковы будут принципы его работы и кто будет получать из него средства — все эти вопросы отложили до следующей конференции. Смогут ли стороны за следующий год сделать то, чего не смогли за предыдущие тридцать лет?
Сейчас от крупнейшего эмитента парниковых газов — Китая — требуют снизить выбросы. Китай отвечает, что на душу населения его показатели все еще серьезно отстают от показателей развитых стран. И что проблемы у человечества как раз из-за того, что в свое время западные страны выбросили в атмосферу слишком много СО2
Дискуссия о полутора градусах
Еще одним источником нервного напряжения на конференции стал спор о полутора градусах. Человечество перешло на определение климатических целей путем установления порога повышения температуры земной атмосферы в градусах в Копенгагенском соглашении 2009 года по климату. За основу был принят порог в 2 °С по сравнению с доиндустриальной эпохой — такую величину ученые тогда называли безопасной. Фактически это означало, что ущерб для человеческой цивилизации при таком повышении будет, но не катастрофический.
Но малые островные государства активно выступили против. Дело в том, что уже при повышении температуры на 1,5 °С все эти страны окажутся ниже уровня Мирового океана. Политкорректные авторы Копенгагенского соглашения в первой статье документа записали, что "повышение глобальной температуры должно быть менее 2 °С", а в последнем абзаце сделали реверанс в сторону островных государств, упомянув возможность "рассмотрения вопроса об укреплении долгосрочной цели… в том числе в связи с повышением температуры на 1,5 °С".
В Парижском соглашении 2015 года эти две цифры уже находятся рядом, а цель климатического процесса определена как "удержание прироста глобальной средней температуры намного ниже 2 °С сверх доиндустриальных уровней и приложения усилий в целях ограничения роста температуры до 1,5 °С".
При этом уже в Копенгагене всем было понятно, что даже достижение цели в 2 °С потребует от человечества исключительных усилий, а 1,5 °С в принципе невозможны.
Но в 2018 году идею о полутора градусах неожиданно поддержал Евросоюз, который раньше о ней и слышать не хотел. Именно вокруг этой цифры европейцы построили свою климатическую стратегию, так называемую Европейскую зеленую сделку, а настойчивость, с которой они сейчас продвигают свою климатическую политику, уже привела к формированию большой группы экспертов, которые уверены, что в Парижском соглашении по климату речь шла только о цели в 1,5 °С.
Если отвлечься от политических споров и посмотреть на график роста парниковой эмиссии, складывается ощущение, что человечество вообще никаких усилий для сокращения выбросов не предпринимало. Значительное количество государств, среди которых наибольшую активность проявляли Китай и Саудовская Аравия, выступили за изъятие цели в 1,5 °С из климатических документов: уже пятнадцать лет назад такая цель выглядела нереалистичной, а теперь и подавно. Сегодня уже недостаточно просто снижать парниковые выбросы, пусть и самыми фантастическими темпами. Даже самые яростные сторонники этой идеи признают, что порог в 1,5 °С будет превышен, — но потом они предлагают использовать технологии "отрицательной эмиссии", которые позволят удалить лишний углекислый газ из атмосферы и к концу века снизить температуру до заветных цифр. Речь здесь идет об откачивании и утилизации невероятных объемов СО2 — до 10 млрд тонн в год. Для сравнения: сейчас человечество добывает примерно 4 млрд тонн нефти и 3 млрд тонн природного газа. Абсурдность такой перспективы понятна многим.
Но отказ от идеи полутора градусов абсолютно неприемлем для Евросоюза. И на основании этой стратегии Европа считает себя "климатическим лидером", имеющим право указывать другим, что и как нужно делать в энергетике, сельском хозяйстве, промышленности, транспорте и т. д. "Мы станем устанавливать стандарты во всем мире, и именно в этом будет наше конкурентное преимущество" — так описывала прелести Европейской зеленой сделки Урсула фон дер Ляйен в своей инаугурационной речи в Европарламенте.
Положение было настолько серьезным, что Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш назвал конференцию в Шарм-Эль-Шейхе попыткой "реанимации цели в полтора градуса". И попытка оказалась удачной: эта цифра осталась в итоговом документе. Правда, в формулировке, которая требует особых разъяснений: "[Конференция] признает, что ограничение глобального потепления пределом в 1,5 °С требует быстрых, глубоких и постоянных сокращений глобальной эмиссии парниковых газов к 2030 году на 43% по сравнению с уровнем 2019 года". 43% за восемь лет — совершенно невероятные цифры. В 2020 году парниковая эмиссия в мире снизилась на 5–6% за счет падения мирового ВВП на сравнимые величины. Единственным примером подобного сокращения являются Россия и некоторые страны постсоветского пространства. С 1990 по 1998 год объем российской парниковой эмиссии сократился примерно на 40% — тоже за счет уменьшения ВВП со всеми обязательными атрибутами такого процесса: демографическими проблемами и резким снижением уровня жизни населения.
Разумеется, никто в мире добровольно на такой вариант не пойдет. Но на цели в полтора градуса Брюссель будет настаивать. Значит, эта дискуссия неизбежно возникнет на следующей конференции в ОАЭ. А если там никаких изменений не произойдет, то и через год.
Климатическая геополитика
Давно замечено, что любые климатические мероприятия и соглашения не оказывают никакого влияния на объемы парниковой эмиссии. Это просто возможность для участников решать проблемы, не имеющие отношения к климату. Например, сейчас от крупнейшего эмитента парниковых газов — Китая — требуют снизить выбросы. Запад прекрасно понимает, что даже прекращение роста создаст огромные трудности для китайской экономики, а резкое сокращение приведет КНР к краху. Китай отвечает, что на душу населения его показатели все еще серьезно отстают от показателей развитых стран. И что проблемы у человечества как раз из-за того, что в свое время западные страны выбросили в атмосферу слишком много СО2. Доля Китая в этом "лишнем" углекислом газе составляет всего 12%, а вот доля США и Евросоюза — 47%. Поэтому именно Запад, как и предполагается всеми климатическими соглашениями, должен немедленно уменьшить свою парниковую эмиссию. Китай тоже знает, что выполнение американцами и европейцами своих обещаний приведет к обрушению их экономик.
Климатический вопрос еще и удобное поле для предъявления претензий Юга к Северу, прежде всего к тем странам, которые в свое время выкачивали природные ресурсы менее развитых государств, закрепляя тем самым их экономическое, социальное и технологическое отставание.
Президент Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен назвала согласие участников на создание фонда возмещения климатического ущерба "началом восстановления доверия между странами Запада и Юга". Но это только слова. Сейчас эксперты оценивают климатический ущерб для развивающихся экономик в несколько сотен миллиардов долларов в год, а в следующем десятилетии он перевалит за триллион. Никто и никогда таких сумм им выплачивать не будет, несмотря на требование "климатической справедливости". Пока о "климатическом империализме" позволяют себе публично говорить только отдельные деятели вроде Мии Моттли, но таких людей будет все больше.
Ни у кого сотен миллиардов долларов для развивающихся стран нет, своя рубашка ближе к телу. Ответственный за Европейскую зеленую сделку Франс Тиммерманс сетует, что рассказы пакистанцев о последствиях наводнения "разрывают ему сердце". Но пакистанцы знают, что одновременно с переживаниями за их судьбу Европа в этом году "увела" из азиатских стран значительную часть природного газа и сейчас в Пакистане, и без того пострадавшем от стихийного бедствия, простые граждане могут пользоваться газом всего восемь часов в день.
Климатический вопрос окончательно политизировался и геополитизировался. Конференция в Шарм-эль-Шейхе, которая даже ритуально не отреагировала на известие о продолжении роста парниковой эмиссии, — лучшее тому подтверждение. С помощью климатической политики страны делят природные ресурсы, энергоносители и денежные потоки и выясняют отношения: Север с Югом, Запад — с Россией и Китаем, ЕС — с США. Через климатическую активность борются за равенство мужчин и женщин и социальную справедливость. Возможно, сейчас под предлогом установления климатической стабильности сделают попытку переформатировать мировую финансовую систему. Климатический кризис при этом совершенно реален, но развивается по своим законам.