Металлургические корпорации Украины: от рассвета до заката? "UGMK.INFO (Украина)". 22 июля 2010

Даже наиболее продвинувшиеся на пути корпоративного развития украинские меткомпании не дотягивают до мировых стандартов, особенно, в части культуры управления и прозрачности финансовых потоков. Это является главной причиной того, что украинская металлургия перейдет в руки иностранных собственников.
Украинские корпоративные структуры в ГМК, которые могли бы претендовать на статус «национальных чемпионов» (так в западных СМИ называют ведущие и наиболее конкурентоспособные корпорации), в большинстве своем застопорились на первоначальном этапе своего институционального развития и представляют собою финансово-промышленные конгломераты. Даже наиболее продвинувшиеся на данном пути компании, связанные с металлургией, не дотягивают до мировых стандартов, особенно, в части культуры корпоративного управления и финансовой прозрачности. В то же время, такое состояние дел является адекватным ответом на экономическую и политическую ситуацию в Украине. На этом фоне особенно видны просчеты государственной промышленной политики в вопросах эффективного взаимодействия с отечественными корпоративными структурами и антимонопольного регулирования отрасли. Законодательная база давно устарела и не соответствует ни нынешним потребностям, ни перспективному развитию отрасли.
Развитие корпоративных структур в украинском ГМК прошло три этапа.
I. Фрагментация производственных комплексов советского типа (1991-1998 гг.).
Вхождение отечественного ГМК в 1990-е годы ознаменовалось двумя тенденциями. Во-первых, происходило разрушение управления и хозяйственных связей советского образца. Во-вторых, происходил спорадический и хаотический поиск форм хозяйствования, которые были бы адекватны новым условиям. По мнению эксперта НИСИ Ярослава Жалило, «из-за фрагментации управления при неразвитой рыночной среде стратегии новосозданных частных экономических субъектов не только вышли из-под государственного контроля, но и утратили взаимную координацию. Следует признать, что возможности украинских предприятий к самосовершенствованию были преувеличены. С одной стороны, экономическая политика не содействовала аккумуляции, мобилизации и даже сохранению инвестиционных ресурсов, фактически размывала экономическую мощь подавляющему большинству предприятий. С другой стороны, и их руководители оказались неспособными к активным решительным действиям в условиях нарождающегося рынка, а приватизация не обеспечила создание широкого слоя эффективных реальных собственников средств производства».
Среди политических и бизнес-элит имело место понимание, что нет альтернативы формированию на месте производственных объединений новых крупных интегрированных структур с участием финансовых институтов. В 1994 г. в Послании к Верховной Раде Леонид Кучма отмечал: «Промышленно-финансовые группы смогут содействовать возобновлению старых и формированию новых хозяйственных связей с предприятиями других государств СНГ. Президент всесторонне будет содействовать становлению и развитию указанной форме организации экономических связей».
В январе 1995 г. президент издал Указ «О финансово-промышленных группах в Украине», который имел достаточно прогрессивный на тот период характер. ФПГ в нем рассматривалась как «статутное или договорное юридическое лицо, созданное путем объединения промышленными предприятиями, организациями, банками и другими субъектами предпринимательской деятельности (передачи в собственность, в управление, в т.ч., доверительное) принадлежащего им (закрепленного за ними) имущества, финансовых ресурсов, а также передачи права управления хозяйственной деятельностью для централизованного управления производственной, научной, финансовой и коммерческой деятельностью». Указ предполагал, что ФПГ могут создаваться по инициативе, прежде всего, самих субъектов хозяйствования.
На данный Указ парламент наложил вето. Взамен в ноябре 1995 года был принят Закон «О промышленно-финансовых группах», в котором корпоративное строительство было поставлено под жесткий государственный контроль. Документ, который действует до сих пор, носил консервативный характер, как по букве, так и по духу. В частности, в законе была закреплена ведущая роль (статус «головное предприятие ПФГ») в корпоративной структуре производственного предприятия, выпускающего конечную продукцию, тогда как мировой опыт говорит о том, что ведущую роль играет либо специальная управляющая компания, либо финансовое учреждение. Более того, согласно Закону, ПФГ должны были «создаваться по решению правительства на определенный срок (!) с целью реализации государственных программ развития приоритетных отраслей производства и структурной перестройки экономики Украины, включая программы в соответствии с международными договорами, а также производства конечной продукции» (выделено автором). В этом определении видно непонимание основ рыночной экономики (фактически, ПФГ в данном документы представляет собою консорциум) или сознательное не желание народных депутатов давать «зеленый свет» формированию цивилизованных рыночных структур. Поэтому данный процесс закономерно ушел «в тень», привел к усилению коррупции и непрозрачности бизнес-процессов в отрасли, что в результате отдалило выход страны из социально-экономического кризиса. Причем негативные последствия этого ощущаются до сих пор.
II.Приватизация и конгломиратизация металлургических активов (1999-2004).
Негативные последствия провала государственной политики в сфере формирования цивилизованных корпоративных отношений были усилены несистемной приватизацией металлургических предприятий. Выбор «ваучерного» варианта приватизации, а впоследствии проведение непрозрачных, а порой коррумпированных конкурсов, усугубили разрыв хозяйственных связей и законсервировали процесс технологической модернизации метпроизводств. Первое связано с появлением еще одной линии конфликтов – теперь между собственниками или за собственность, которые резали по живому годами складывающиеся технологические цепочки (например, Днепровский меткомбинат и Днепродзержинский коксохим). Второе – метпредприятия попадали под контроль собственников, которые зачастую не были заинтересованы в их дальнейшем развитии и для которых данные активы не представляли долгосрочного интереса.
В то же время, было бы неправомерно описывать ситуацию только в черных тонах. 1999-2004 стали годами отчаянной попытки создания, пускай с такими издержками как коррупция, предпосылок для формирования национальных корпоративных структур, которые впоследствии могли бы достичь мировых стандартов. К концу данного периода, специалисты уже заговорили о «переходе от олигархической к институциональной модели влияния корпоративных интересов на выбор стратегических приоритетов экономической политики государства».
Та же коррупция, не позволявшая проникать в украинский ГМК мировым лидерам, создавала тепличные условия для концентрации национального капитала. В период 1999-2004 гг. в отрасли набрали силу такие корпоративные структуры как «Интерпайп», «Индустриальный союз Донбасса» (далее разделившийся на, собственно, ИСД и «Систем Кэпитал Менеджмент»), группа «Приват», «Укрподшипник», группа «Финансы и Кредит», группа «Укрсиббанк». В эти же годы металлургия становится безусловной лидирующей отраслью отечественной промышленности, главным экспортером и донором государственного бюджета. Стали заметными и изменения в реальных приоритетах государственной промполитики – ранее из уст первых лиц страны постоянно звучало, что приоритетными отраслями являются автомобилестроение, авиастроение, судостроение, ракетно-космическая отрасль, то с конца 1990 годов проблематика развития ГМК выходит на первые места в повестку дня. На место высокотехнологических амбиций пришли прагматичные подходы. При этом, кроме деклараций, имели место и конкретные поддерживающие решения. Прежде всего, речь идет о проведении экономического эксперимента в отрасли (2-ое полугодие 1999-2002 гг.), позволившего существенно улучшить финансовое состояние предприятий.
На рубеже столетий в отечественный ГМК «зашел» крупный иностранный стратегический инвестор – «Русский алюминий», взявший под контроль алюминиевую отрасль Украины. В остальных секторах сохранялось доминирование национального капитала. Причем украинские корпоративные структуры продолжали работать по теневым или полутеневым схемам. С другой стороны, уверенно чувствуя себя «дома», отечественные ФПГ начали приобретать зарубежные активы – в Польше, Венгрии, Италии, России, позднее в Болгарии, Грузии.
Пиком функционирования национальной корпоративной модели и одновременно демонстрацией ее существенных недостатков стали приватизационные процессы 2004 г. – разгосударствление предприятий ГАК «Укррудпром» и КГМК «Криворожсталь», осуществлявшиеся для удовлетворения узкокорпоративных интересов с игнорированием интересов отрасли и государства. «Особенности» приватизации «Укррудпрома» заложили предпосылки для монополизации рынка железорудного сырья и нарушению технологических цепочек, что прогнозируемо било по конкурентоспособности компаний, которым не удалось приобрести сырьевые активы. А скандальный конкурс по «Криворожстали», «выпустив джина из бутылки», привел в конечном итоге к потере стратегического актива национальным капиталом.
III. Создание специализированных металлургических конгломератов и транснационализация (после 2004 г.)
Резкие политические изменения по результатам президентских выборов 2004 г. оттеснили от власти часть собственников ведущих ФПГ, что подстегнуло последних к ускорению процессов внедрения цивилизованных стандартов корпоративного управления. Например, СКМ и «Интерпайп» провели радикальную реструктуризацию своего металлургического бизнеса в направлении повышения его прозрачности и создания специализированных (металлургических) корпоративных структур. А после некоторой стабилизации политической ситуации они попытались нарастить свой корпоративный потенциал. В частности, «Метинвест» провел в 2007 г. слияние с металлургическими активами «Смарт-групп». А «Интерпайп» уже с сентября 2005 г. запустил программу реструктуризации (в результате метактивы были выделены отдельную корпоративную структуру) и стал готовиться к выходу на IPO (отложен из-за кризиса, возможно даже навсегда), кроме того, пытается реализовать планы постройки нового предприятия – «Днепростали».
Примечательно, что ряд ФПГ, ставших при В.Ющенко новыми властными фаворитами, наоборот, или замедлили (как «Смарт-групп»), или даже не собирались проводить соответствующие мероприятия (группа «Приват»), оставаясь конгломератным образованием. Другими словами, доступ к административному ресурсу консервировал их институциональное развитие.
Логическим продолжением политических изменений стали корпоративные конфликты вокруг ранее приватизированных активов. Наиболее резонансными стали реприватизация и повторная продажа «Криворожстали» и дестабилизация ситуации вокруг Никопольского завода ферросплавов.
Фактически, выгоды от теневой приватизации 2004 г. и выборочной реприватизации 2005 г. получили транснациональные компании. Так, с победой в повторном конкурсе по продаже «Криворожстали» в Украину пришла одна из ведущих мировых меткомпаний MittalSteel. Позднее эта компания слилась с другим иностранным участников конкурса – крупнейшим европейским металлопроизводителем Arcelor (участвовал в борьбе за меткомбинат совместно с украинским консорциумом «Индустриальная группа»).
Транснационализация «Криворожстали» имеет неоднозначные последствия для развития корпоративных структур в Украине. С одной стороны, приход ведущей металлургической ТНК потенциально может привести к внедрению новых институциональных подходов, принципов социальной ответственности крупного бизнеса и стать стимулом к совершенствованию корпоративных стратегий других украинских меткомпаний. Впрочем, через 5 лет после покупки «Криворожстали» принципиальных позитивных изменений в секторе практически не наблюдается. Пока нет существенных положительных подвижек и от прихода российских корпораций – «Русала» и «Евразгрупп».
С другой стороны, переход в собственность зарубежных инвесторов крупнейшего украинского меткомбината поставил крест на самой возможности создания национальной полноценной вертикально-интегрированной металлургической компании мирового уровня.
Приход новой президентской администрации В.Януковича, считающимся традиционным лоббистом металлургической отрасли, пока не подтолкнул промышленников к корпоративной прозрачности. С учетом нынешней конфигурации собственности в отрасли, в Украине построить металлургические ВИНКи могут одна-две ФПГ, всем остальным осталось либо продавать свой «металлический бизнес» (как это сделали «Запорожсталь» и ММК им. Ильича), либо уходить в узкоспециализированные ниши. Той же группе «Приват» пришлось сделать и то (продать Днепропетровский метзавод им. Петровского и коксохимы), и другое (ферросплавная специализация).
Мировой экономический кризис 2008-2010 гг. – не лучшее время для построения прозрачных корпоративных структур. Другими словами, получается замкнутый круг – в условиях хорошей конъюнктуры нет мотива (ведь и так все хорошо), а в кризисе – «не до жиру – быть бы живу». Однако, действуя (точнее бездействуя) подобным образом, весьма сложно создать устойчиво развивающую и конкурентоспособную на глобальном рынке компанию и стать «национальным чемпионом».