V Гайдаровский форум. Часть III.
16.01.2014 в 09:13 | INFOLine, ИА (по материалам Правительства РФ) | Advis.ru
Я.Френкель (как переведено): Большое спасибо! Позвольте мне успокоить вас. Продолжительность моего выступления не зависит от того, стою я за трибуной или сижу. Но не хочу обидеть тех, кто выступал до меня. Это не экстравагантность.
Итак, уважаемый премьер-министр, для меня большая честь быть здесь. Уважаемый ректор, господин Мау, я хочу вспомнить моего хорошего друга, господина Гайдара – это его наследие. Действительно, этот форум достоин поддержки.
Я всегда последний оратор, и я не буду повторять то, что уже было сказано до меня, хотя много что мог бы прокомментировать. Меня попросили быть кратким и сказать несколько слов по поводу мегатенденций, мегатрендов. Что это такое – мегатренды? Сегодня мы здесь, в Москве, поэтому хотелось бы сказать, что – да, существует особый рецепт, особый вызов российской экономике. Потом мы переедем в другую страну и скажем, что и там есть особый рецепт для их экономики. Да, есть общие принципы, общие принципы, которые универсальны, и их нельзя путать между собой, и есть мегатенденции, мегатренды, от которых мы не можем тоже отмахнуться.
Итак, начну вот с чего. Мир растёт. Мы говорим о рецессии, мы говорим о кризисе, мы говорим о том, что на нас влияет, мы говорим о том, что переживаем период шока. Но давайте не будем забывать: 2009 год был последним годом, когда отмечался негативный рост в мире. Сегодняшний мир в большинстве областей растёт. Тем не менее рост неодинаков в различных частях мира. В общем и целом промышленные страны растут медленнее, нежели новые экономики, нарождающиеся экономики, хотя и их рост замедлился, не такой, как был раньше. Это реалии.
Основное изменение, которое имеет место, и это самое серьёзное изменение, касается вот чего: откуда мы черпаем свои поступления? 20 лет назад с экономической точки зрения можно было обратить внимание на три региона всего лишь – США, Европа, Япония. Вы знаете о них, вы знаете о 70% производства в мире, всё остальное маргинально. Сегодня же на эти три группы приходится менее 35% производства мира. Куда всё ушло? В значительной степени в нарождающиеся экономики. Конечно же, мы говорим об Азии, мы говорим о Китае, об Индии, но в общем и целом всё это теперь приходится на долю возникающих рынков. Это мегатренд. Причина, одна из причин: был серьёзный движитель, а именно ресурс – население. Демография – это основной движитель, он открывает огромные возможности, не всегда должным образом их используют, эти возможности, но тем не менее этот ресурс говорит о многом, говорит о том, где точки роста.
Второй мегатренд, вторая мегатенденция, связана с первой, – это роль Китая. Какое-то время тому назад на Западе всех волновал Китай, угроза Китая. А реалии таковы: сегодня Запад использует экономику Китая, для того чтобы улучшить свою деятельность. Факт остаётся фактом: 10 лет назад лишь 5% экспорта из Европы приходилось на Китай, сегодня 25%. 10 лет назад лишь 6% экспорта США уходило в Китай, сегодня – 30%. Пока политики спорят о том, что надо сделать, бизнес признал открывающиеся возможности и использует их. Это хорошие новости, давайте о них не будем забывать.
Номер 4. Сохранится это или нет? Да. Почему? Потому что существует огромное неравенство в накоплениях в мире. В Китае даже сегодня более 30 центов от производимого доллара сберегается, в США лишь 15 центов из каждого доллара сберегается, а всё остальное между этими показателями находится. Нет необходимости говорить о том, что страны, которые экономят, – это те страны, которые аккумулируют активы, поэтому резервы Китая растут. Но ведь речь не идёт об обменном курсе, это вопрос финансовой политики, это общественно-структурный вопрос, и именно так надо к нему подходить. Это не вопрос, который обсуждает "восьмёрка", "семёрка" или "двадцатка", – какой будет обменный курс, такой или другой.
Мой добрый друг премьер-министр Монти говорил о Европе, и я с ним согласен: еврокризис остался позади. Не потому он остался позади, что эти проблемы исчезли, нет! Катастрофический сценарий, когда всё исчезает, когда евро рушится, этот сценарий отошёл в прошлое. Почему? Одна из причин (и это общий урок, который мы извлекли): не потому, что это была легко решаемая экономическая задача (технократы экономики, экономисты до сих пор остаются скептиками), речь идёт о том, что существовала политическая воля, которая во многие времена ставилась под вопрос, но реалии остаются реалиями, и если существует политическая воля, многое возможно, вы можете многое сделать, много хорошего, много плохого. Но это общий урок, который был извлечён.
Какой основной вопрос стоит перед Европой? Предполагалось, что это общество однородное, говорилось о конвергенции, говорилось об одной политике, о единой валюте, единой финансовой политике, единой обменной политике. Есть конвергенция, но она не реализовалась до конца. Уровень безработицы в Германии менее 7%, в Греции и Испании – более 25%, какой уровень безработицы среди молодёжи, уже говорилось. Это порождает напряжённость, значительную напряжённость, это проблема. Конкурентоспособность неоднородна. Совсем недавно мы видели здесь конвергенцию, но вновь разница между трудовыми затратами в Германии и Италии увеличивается. Если бы мы все в одной лодке были 20 лет назад, сегодня бы, может быть, таких проблем не было. И это проблема, которую надо решать.
Теперь ещё одно слово по поводу рынков труда. Это очень важно. В США и в Европе уровень безработицы был 10% всего лишь четыре года назад, то же самое. Что произошло с того момента? В Европе – с 10% до более 20%, в США – с 10% до менее чем 7%. Серьёзное различие. Надо понимать почему. Вы говорили о парадоксе, господин Гурриа, не создаются новые рабочие места, а безработица падает. И действительно, в США участие людей в трудовой жизни в значительной степени упало, в Европе увеличилось. Мы должны понимать почему. И речь не идёт о вопросе монетарном, речь идёт о вопросе структурном. Должен привести статданные очень важные, из-за которых мы теряем сон. Если вы не имеете работы, вы можете сказать: "Ну что ж, всё циклично, есть спад, и я теряю работу, потом рост экономический, и я вновь получаю работу". Зависит от того, как долго вы не имеете работы. В США сегодня из тех, кто не имеет работы, практически 40% не имели работы уже полгода, более чем полгода. Поэтому рост – да, но не обязательно, чтобы все лодки были подняты со дна. В Европе же среди тех, кто не имеет работы, более 50% не имеют работы уже год, более чем год. Поэтому вопрос занятости, это не просто увеличение производства, это вопрос, который касается общества. Вот поэтому этот вопрос носит структурный характер, мы должны понимать, что речь идёт о выплате пособий по безработице и так далее.
Два последних замечания. Первое – макро. Никто не говорил о макропоказателях, но я вам скажу. ЦБ во всём мире уже истощили свой боезапас, обычный боезапас. Нулевые процентные ставки, поэтому они должны были в кавычках изобрести неконвенционные политические инструменты. Называть что-то неконвенционным или необычным – это означает, что есть какие-то вещи обычные, от которых вы отходите, а это означает, что, может быть, настанут времена, когда вы вернётесь к этой конвенциальности. То есть это парадигма. Вот почему сегодня ведутся споры, они важные эти споры. И действительно надо реализовывать то, о чём идёт речь, для того чтобы убедить рынки в том, что то, что происходит, это отход от парадигмы, а не новая парадигма.
И наконец демография. Я вначале сказал: демография – это самый важный движитель. Мой прогноз: в последующие 20 лет в мире будет ещё 1,5 млрд человек, население увеличится на 1,5 млрд человек. И мой дорогой друг Джеффри Сакс именно так описывал своё беспокойство (два фактора): из этих 1,5 млрд человек большинство (1,45 млрд) будет проживать в развивающихся, в нарождающихся экономиках, не в промышленно развитых странах. Движение больше не отмечается в развитых и промышленных странах, оно не там. Но это также значит и то, что международные реалии должны это учитывать, то есть должен быть более слышим голос нарождающихся экономик, их доля должна быть больше, но и ответственность больше, конечно, одно без другого невозможно.
В тех странах, где отмечается рост народонаселения, в большинстве случаев население стареет, и проблема старения населения – это отдельный вопрос, который я сейчас затрагивать не буду. Спасибо.
В.Мау: Совсем немного времени. Я хочу всё-таки попросить выступить "великого и ужасного" Джеффри Сакса, которым в 1990-е годы детей пугали.
Д.Сакс (директор Института Земли Колумбийского университета, как переведено): Дамы и господа, спасибо. Уважаемый премьер-министр, отрадно быть здесь, для меня это большая честь. Спасибо, Владимир (обращаясь к В.Мау), за то, что вы нас всех здесь собрали.
Всегда особая привилегия – находиться здесь. Я хочу почтить память Егора Гайдара, вспомнить о его вкладе. Речь идёт о времени… Тогда Россия многим гордилась в том, что касается экономики. Ситуация сегодня в России – это ситуация неоднозначная, неоднородная. Кризиса здесь нет. Безработица, бюджетный дефицит и уровень бедности – с удовольствием США поменялись бы с вами этими показателями. В Европе тоже показатели не такие, но и кризиса здесь очевидного нет. Доход на душу населения у вашей страны и покупательная способность, паритет покупательной способности – где-то 20–24 тыс. долларов, это в 2 раза больше Китая. Отмечают значительный рост за последние 20 лет. Это значительное достижение.
Базовая идея, которая, как мне кажется, важна, в 1991 году, когда я впервые встретился с Егором Гайдаром, сводилась к тому, что в этой стране может развиваться нормальная экономика, иметь место финансовая стабильность, рыночный обменный курс. Это всё было сделано, и я думаю, что это отрадно отметить. Здесь будет проходить Олимпиада, конечно, это великолепно. Плюс у нас будет возможность сказать "спасибо" России за важную инициативу в том, что касается внешней политики (прежде всего это Сирия), что сделало возможным найти путь к миру. Этого не произошло бы, если бы не инициативы Президента Путина по Сирии. Была остановлена эскалация насилия. Я думаю, что для России хорошие времена сегодня, и мне отрадно всё это отмечать. Я всегда надеялся на это, я всегда в это верил. Поэтому отниму три минуты вашего времени и скажу несколько слов о будущем.
Я считаю, что ситуация в мире сравнима с ситуацией в России во многих смыслах. В мире не хватает ресурсов, а в России ресурсов достаточно, в изобилии. Это хорошая комбинация, у вас есть земля для того, чтобы производить пищу, что нужно миру. У вас есть газ, в чём нуждается экономика мира. Это очень важно, и я думаю, роль России будет в будущем увеличиваться.
Теперь Китай. Что значит Китай для России? Две вещи. Прежде всего это чрезвычайно важный рынок, и когда Россия начнёт продавать газ в Китай, это станет очевидным. Плюс это значит и то, что Евразия становится более интегрированной, а это также играет на руку России. Демография, с моей точки зрения, в отношении России характеризуется стабильностью (есть определённый спад в мире, это также играет на руку России). Я не считаю, что быстрый рост народонаселения – это хорошо для экономики. Я думаю, что 7,2 млрд человек скоро вырастут до 8 млрд, есть прогнозы – 9 млрд, 11 млрд. Это трагично для мира. Стабильность в росте народонаселения – это хорошо. Это значит, что у нас не будет хронического кризиса занятости, массивного инфраструктурного спроса. То есть речь идёт о том, что вы сможете ваше внимание уделять качеству обучения, инфраструктуры, модернизации, а не просто количественным показателям. Россия будет играть очень важную роль и в том, что касается климатического кризиса, и Рейчел говорила об этом.
Но наиболее важную роль, с моей точки зрения, Россия будет играть вот где: если Россия сможет продавать природный газ масштабно, если Россия сможет продавать атомную энергию и если Россия сможет оставлять свой уголь в недрах и то же самое сделают Китай и США, то тогда мы добьёмся климатической стабилизации. Уголь – самая серьёзная проблема. Атомная энергия, газ – это решение. У России в руках два решения, а это означает, что Россия сможет играть весьма конструктивную роль в том, что касается климатической стабилизации и устойчивой энергосистемы в будущем.
Что потребуется от России для продвижения вперёд в том, что касается экономики? Как я уже сказал, ситуация достаточно хорошая с точки зрения мировых стандартов, но для того чтобы добиться прогресса, которого хочет Россия, мне кажется, совершенно очевидно, что России необходимо помимо успехов в том, что касается ресурсной базы, добиться новых успехов в том, что касается промышленности. В XXI веке промышленность – это прежде всего ИКТ, информационные технологии, которые затронут все сектора промышленности. Россия может быть мировым лидером в том, что касается космоса, авиации, быстрой железной дороги, атомной энергетики, робототехники и тяжёлого машиностроения. Если Россия преуспеет в этих отраслях и добавит к этому успехи в ресурсных секторах, ограничений не будет в том, чего сможет добиться Россия. Развивая эти отрасли, которые пострадали в течение переходного периода… Почему? Потому что они основывались на технологиях, которые не были встроены во всемирную технологическую систему. Это ушло в прошлое, сейчас Россия становится комплексным лидером в таком секторе, как энергетика, космос, и здесь открываются новые перспективы, то есть можно добиться здесь значительного прогресса, нового уровня прогресса в этой стране.
Я оптимист, я считаю, что у вас ситуация хорошая. Я многие страны в мире посетил, и ваша ситуация по сравнению со многими другими странами выглядит безоблачно. Отрадно отметить, что Россия играет очень важную роль стабилизатора, стабилизующую роль в том, что касается решений кризисных ситуаций в других частях мира.
Спасибо.
В.Мау: Спасибо.
Д.Медведев: Я только одно хочу сказать. Когда я на подобные мероприятия прихожу, всегда прихожу в пессимистическом настроении, потому что всё плохо (в последние годы, во всяком случае), кругом рецессия, зона евро хандрит, развивающиеся экономики не растут так, как должны расти, у России вообще полно всяких разных внутренних проблем, структура экономики плохая и Правительство ничего не делает. А в конце, по завершении дискуссии, проникаешься оптимизмом. Даже кризис, как сказал мой коллега господин Гурриа, в России лучший. Одно это достойно того, чтобы вынести в лозунг сегодняшней нашей встречи, нашего форума. Поэтому большое спасибо за то, что вы подзаряжаете Правительство Российской Федерации оптимизмом. Проблемы остаются, но уж точно после таких разговоров мы их знаем лучше и не боимся совсем.
Спасибо.
* * *
Брифинг Первого заместителя Председателя Правительства Игоря Шувалова и Генерального секретаря Организации экономического сотрудничества и развития Анхеля Гурриа.
И.Шувалов: Мы сейчас с вами общаемся по поводу обзора, который предоставила ОЭСР – обзора, который мы на утренней сессии изучали и который в том числе был представлен в речи господина Гурриа на сессии, – и статус нашей экономики в настоящий момент (как оценивает клуб самых цивилизованных государств), и что мы собираемся сделать. Поэтому я прошу: давайте вы будете задавать вопросы только в отношении этого.
Вопрос: У меня вопрос. Агентство РБК.
Игорь Иванович, какие самые обсуждаемые моменты в переговорах по обсуждению вступления в ОЭСР.
И.Шувалов: Это две разные повестки.
То, что мы сегодня обсуждали, – это то состояние российской экономики, которое мы переживаем. Мы, в том числе во время различных пленарных дискуссий и круглых столов, будем обсуждать, какие наиболее важные шаги ожидаются от российского Правительства, для того чтобы ситуацию с экономическим ростом и качеством экономического роста изменить.
Повестка по вступлению в ОЭСР – это совсем другой вопрос. Мы работаем с господином Гурриа. Сегодня господин Гурриа будет проводить переговоры с Министром экономического развития. Завтра мы в Правительстве проводим между нашими делегациями детальные дискуссии по поводу того, как дальше будет проводиться обзор.
Работает 22 комитета. По семи комитетам даны положительные заключения, то есть треть пути пройдена. Мы понимаем, что нам нужно делать в течение этого года и, может быть, начала следующего, для того чтобы получить положительные заключения по всем остальным комитетам. Наиболее сложные вопросы – это вопросы всё-таки, как нам представляется, и законодательного оформления экологической ответственности промышленности и вообще российского бизнеса, и то, как эти стандарты должны отвечать стандартам OECD, поскольку это в определённой степени очень затратно для тех российских компаний, которые производят продукцию на территории России. Это будет наиболее сложный блок, по которому будут и сложные дискуссии, и, конечно же, экономически это определённые затраты для наших предприятий.
Вопрос: Игорь Иванович, в докладе говорится о конфликте интересов между ЦБ, который является владельцем Сбербанка…
И.Шувалов: Нет, мы не согласны с тем, что какие-либо существуют конфликтные ситуации, наоборот. Во-первых, государство владеет пакетом акций Сбербанка, но в лице Банка России. Мы считаем, что Банк России демонстрировал своё ответственное поведение в качестве акционера на протяжении всех этих лет после формирования уже новой ситуации, когда Сбербанк был акционером (он осуществляет свою деятельность на базе уже новых условий, находясь уже в условиях совершенно нового законодательства), – это было очень ответственное поведение, не было никаких непредсказуемых ситуаций. И эта ситуация была всегда комфортной для Правительства, и она была комфортна для тех вкладчиков, которые держат деньги в Сберегательном банке России. Поэтому мы здесь не замечаем какого-либо конфликта, поскольку другой банк, крупнейший конкурент Сбербанка – это ВТБ и вся группа компаний ВТБ, – там главным акционером является Правительство Российской Федерации… По этому поводу много спекуляций, но мы не наблюдаем здесь никакого конфликта.
Вопрос: Это может как-то повлиять..?
И.Шувалов: Это не может. Я понимаю, что вы хотите спросить: приведёт ли это к изменению статуса и будет ли вообще обсуждаться вопрос – возможно ли перевести владение акциями под Правительство Российской Федерации. Мы считаем, что это вообще не предмет... Такого предмета нет.
А.Гурриа (как переведено): Я хотел бы кратко сказать о том, что сегодня мы представили экономический обзор, это результат работы последних полутора лет под руководством Игоря Шувалова при поддержке Министерства экономического развития России.
И основной вывод, к которому мы приходим, заключается в том, что Россия добилась значительных успехов в условиях кризиса, продолжается рост. Но в своих рекомендациях, которые мы предлагаем, мы утверждаем, что Россия может добиться ещё больших успехов в плане социального развития, в плане улучшения бизнес-среды, а не только в плане экономического развития. Она сможет отвоёвывать доли рынков и повышать свою конкурентоспособность.
То есть это положительный сигнал и в первую очередь признание достижений России и её положительного потенциала. И в данном обзоре мы говорим, что необходимо претворить российский уникальный потенциал в уникальную производительность.
Вопрос: Что может сделать Россия для улучшения бизнес-климата?
А.Гурриа: Данному вопросу посвящена целая глава обзора (по сути, есть две специальные главы, посвящённые также вопросам навыков и образования). Всего девять экономических обзоров, это третий обзор с начала процесса присоединения.
Также большое количество аспектов посвящено вопросам регулирования – качества регулирования, количества. Обсуждаются такие вопросы, как транспарентность, верховенство права, производительность в различных секторах. Господин первый вице-премьер также отметил банковскую среду, она призвана сыграть важную роль в плане экономического развития, и я с этим полностью согласен. Но вопрос не в том, принадлежит ли, например, какой-то финансовый институт государству или нет, принадлежит Сбербанк государству или нет. Например, во Франции (штаб-квартира ОЭСР расположена во Франции) государство является владельцем многих финансовых институтов. Вопрос заключается в том, каким образом это может влиять на развитие рынка.
И в Великобритании государству принадлежит определённое количество финансовых институтов. Так же обстояло дело какое-то время в США. Но вопрос в том, каким образом финансовые институты действуют на рынке.
Вопрос: Вопрос к господину Гурриа. По вашему мнению, на каких именно рынках после вступления в ОЭСР Россия может начать своё присутствие?
А.Гурриа: Вопрос не только в доле рынка, но и в более широкой диверсификации российской экономики, и дело не в том, присоединяется страна к ОЭСР или нет. Сейчас высока зависимость от энергоресурсов, это не самая плохая из проблем: всем бы хотелось иметь большое количество энергозапасов при текущих ценах.
Вопрос в том, конец ли это истории. И ответ: безусловно, не конец. Россия имеет определённую мощь в плане технологического развития, Россия должна развивать экономику, основанную на знаниях. Это означает производство с большой долей технологий, большой долей знаний и увеличение сектора услуг.
Я из Мексики, и там, когда мы обнаружили большие запасы нефти, нам было очень сложно преодолеть эту зависимость, эту ловушку. На данный момент мы находимся в 40-процентной зависимости, и вопрос в том, каким образом помешать тому, чтобы это благо в виде ресурсов не стало ограничением экономического развития.
Вопрос: Игорь Иванович, на прошедшей панельной дискуссии говорили о том…
И.Шувалов: Я как раз говорил о том, что у нас есть много предложений, чтобы организовать эти займы для нас. Но мы пока не собираемся пользоваться этими предложениями, поскольку у нас есть график и наш план работы по внешнему долгу Российской Федерации, и здесь ничего такого, что мы не обсуждаем публично. Мы будем действовать ровно так, как действуем после обсуждения ежегодно этого вопроса на Правительстве. У нас есть план-график займов на внешних рынках, мы пока его менять или увеличивать не собираемся.
Вопрос: Я имела в виду сроки. Когда?
И.Шувалов: Мы будем это делать каждый год.
Вопрос: В квартал..?
И.Шувалов: Это будет сделано тогда, когда для этого будет лучшая конъюнктура. Нам нужны в целом сбалансированные цифры по финансированию наших государственных расходов, когда будет это удобно сделать, тогда мы это и будем делать.
Вопрос: Вопрос о возможностях экспорта из России в испаноязычные страны, поскольку господин Гурриа из испаноязычной страны.
А.Гурриа: Сейчас Россия уже является экспортёром определённых товаров, оборудования, связанного с генерированием энергии, например турбин, также она становится важным участником отрасли коммерческого самолётостроения – это высоконаучные отрасли.
У России имеется молодёжь, необходимые исследовательские ресурсы, вузы, а также связь между индустрией, компаниями и производством, и Россия сейчас движется по направлению к всё более сложным технологиям. Необходимо экспортировать не только в упомянутые вами страны, но и во весь мир, в том числе в ближайшие конкурентные страны Европы. Такова жизнь, и вопрос в том, каким образом управлять данным процессом, как избежать энергозависимости. Безусловно, энергосектор не стоит игнорировать, он является важным, но необходимо продумать, как стремиться к смешанной, диверсифицированной экономике.
И.Шувалов: Я соглашусь с господином Гурриа. Могу только добавить, что у нас есть определённая экспортная стратегия, и она, конечно, заключается не в том, чтобы мы продавали в какой-то регион меньше, а в какой-то больше… Нам надо эту планку, высокую планку, которой мы достигли с Европейским союзом, не понижать, но мы не можем быть в такой степени зависимы от одного партнёра. Поэтому, конечно же, мы надеемся на то, что вся наша совместная работа приведёт к тому, что Российская Федерация будет больше экспортировать, но мы не должны быть зависимы от одного партнёра. В абсолютном объёме это не должно быть меньше, мы должны больше продавать в Европу, но и другие наши торговые партнёры (в том числе на Восток) должны для нас иметь совершенно другое значение.
Сейчас было очень интересное пленарное заседание, где выступали люди, которые говорили про проблемы, связанные не только с экономическим ростом, но и с тем, что экономический рост необходимо связывать с ответственным поведением в связи с изменением климата. И Джеффри Сакс в заключение сказал, что вообще Россия может дать миру очень много с точки зрения предотвращения каких-то серьёзных катаклизмов. А для этого нужно как можно больше продавать возможности ядерной энергетики – там, где Россия в состоянии, – и природного газа.
У нас есть для этого возможности. Правда, одна отрасль высокотехнологична, другая связана с извлечением природной ренты. Но мы всегда говорим, что здесь ничего нового нет: если для мирового сообщества, для мирового развития необходимы наши ресурсы, мы готовы их предоставлять. Только нам надо научиться делать это так, чтобы наша экономика по расходам государственным не была всецело или в такой степени связана с минерально-сырьевой базой. Поэтому нам нужно расходную часть федерального бюджета как можно больше и больше планировать исходя из развития других секторов экономики, а доходы, может быть, от минерального сектора всё больше и больше сохранять для будущих поколений.
Я не хочу, чтобы создавалось такое ощущение, что эта наша проблема зависимости от природных ресурсов означает, что мы не будем развивать эти сектора. Мы должны их развивать, потому что это не только наше богатство, но и мировое богатство, связанное с развитием этого сектора в России. Просто нам надо научиться не расходовать эти денежные средства или расходовать по очень специальной процедуре, чтобы это не заставляло сокращаться наши возможности в других областях, то есть чтобы всё, чем мы обладаем, что называется, от Бога, от земли и благодаря нашим технологиям, помогало нам развивать остальные направления.
Всё-таки возвращаясь вот к этому докладу, хочу сказать: мы к форуму, который сегодня открылся, относимся очень серьёзно. Он как бы открывает год, и в работе форума принимают участие члены Правительства, эксперты, международные эксперты, иностранные гости, которые в том числе руководили правительствами. И вы знаете, какой сегодня по итогам первого дня можно сделать основной вывод: мы к себе и к собственным достижениям относимся значительно жёстче, чем это делают международные эксперты. То, что сейчас мы слышали от представителей Всемирного банка, от бывшего президента Чехии господина Клауса, от Джеффри Сакса, от господина Монти… Они по-другому оценивают состояние российской экономики и способности её выйти на совершенно другие возможности роста. Они оценивают это позитивнее, но мы не должны расслабляться. Мы относимся к этому достаточно жёстко (на утренней сессии с господином Гурриа мы это обсуждали), имеем в виду, что у нас действительно очень большой потенциал для того, чтобы прийти к конкретным результатам.
В этом году постараемся эту повестку реализовывать.
Спасибо.
Итак, уважаемый премьер-министр, для меня большая честь быть здесь. Уважаемый ректор, господин Мау, я хочу вспомнить моего хорошего друга, господина Гайдара – это его наследие. Действительно, этот форум достоин поддержки.
Я всегда последний оратор, и я не буду повторять то, что уже было сказано до меня, хотя много что мог бы прокомментировать. Меня попросили быть кратким и сказать несколько слов по поводу мегатенденций, мегатрендов. Что это такое – мегатренды? Сегодня мы здесь, в Москве, поэтому хотелось бы сказать, что – да, существует особый рецепт, особый вызов российской экономике. Потом мы переедем в другую страну и скажем, что и там есть особый рецепт для их экономики. Да, есть общие принципы, общие принципы, которые универсальны, и их нельзя путать между собой, и есть мегатенденции, мегатренды, от которых мы не можем тоже отмахнуться.
Итак, начну вот с чего. Мир растёт. Мы говорим о рецессии, мы говорим о кризисе, мы говорим о том, что на нас влияет, мы говорим о том, что переживаем период шока. Но давайте не будем забывать: 2009 год был последним годом, когда отмечался негативный рост в мире. Сегодняшний мир в большинстве областей растёт. Тем не менее рост неодинаков в различных частях мира. В общем и целом промышленные страны растут медленнее, нежели новые экономики, нарождающиеся экономики, хотя и их рост замедлился, не такой, как был раньше. Это реалии.
Основное изменение, которое имеет место, и это самое серьёзное изменение, касается вот чего: откуда мы черпаем свои поступления? 20 лет назад с экономической точки зрения можно было обратить внимание на три региона всего лишь – США, Европа, Япония. Вы знаете о них, вы знаете о 70% производства в мире, всё остальное маргинально. Сегодня же на эти три группы приходится менее 35% производства мира. Куда всё ушло? В значительной степени в нарождающиеся экономики. Конечно же, мы говорим об Азии, мы говорим о Китае, об Индии, но в общем и целом всё это теперь приходится на долю возникающих рынков. Это мегатренд. Причина, одна из причин: был серьёзный движитель, а именно ресурс – население. Демография – это основной движитель, он открывает огромные возможности, не всегда должным образом их используют, эти возможности, но тем не менее этот ресурс говорит о многом, говорит о том, где точки роста.
Второй мегатренд, вторая мегатенденция, связана с первой, – это роль Китая. Какое-то время тому назад на Западе всех волновал Китай, угроза Китая. А реалии таковы: сегодня Запад использует экономику Китая, для того чтобы улучшить свою деятельность. Факт остаётся фактом: 10 лет назад лишь 5% экспорта из Европы приходилось на Китай, сегодня 25%. 10 лет назад лишь 6% экспорта США уходило в Китай, сегодня – 30%. Пока политики спорят о том, что надо сделать, бизнес признал открывающиеся возможности и использует их. Это хорошие новости, давайте о них не будем забывать.
Номер 4. Сохранится это или нет? Да. Почему? Потому что существует огромное неравенство в накоплениях в мире. В Китае даже сегодня более 30 центов от производимого доллара сберегается, в США лишь 15 центов из каждого доллара сберегается, а всё остальное между этими показателями находится. Нет необходимости говорить о том, что страны, которые экономят, – это те страны, которые аккумулируют активы, поэтому резервы Китая растут. Но ведь речь не идёт об обменном курсе, это вопрос финансовой политики, это общественно-структурный вопрос, и именно так надо к нему подходить. Это не вопрос, который обсуждает "восьмёрка", "семёрка" или "двадцатка", – какой будет обменный курс, такой или другой.
Мой добрый друг премьер-министр Монти говорил о Европе, и я с ним согласен: еврокризис остался позади. Не потому он остался позади, что эти проблемы исчезли, нет! Катастрофический сценарий, когда всё исчезает, когда евро рушится, этот сценарий отошёл в прошлое. Почему? Одна из причин (и это общий урок, который мы извлекли): не потому, что это была легко решаемая экономическая задача (технократы экономики, экономисты до сих пор остаются скептиками), речь идёт о том, что существовала политическая воля, которая во многие времена ставилась под вопрос, но реалии остаются реалиями, и если существует политическая воля, многое возможно, вы можете многое сделать, много хорошего, много плохого. Но это общий урок, который был извлечён.
Какой основной вопрос стоит перед Европой? Предполагалось, что это общество однородное, говорилось о конвергенции, говорилось об одной политике, о единой валюте, единой финансовой политике, единой обменной политике. Есть конвергенция, но она не реализовалась до конца. Уровень безработицы в Германии менее 7%, в Греции и Испании – более 25%, какой уровень безработицы среди молодёжи, уже говорилось. Это порождает напряжённость, значительную напряжённость, это проблема. Конкурентоспособность неоднородна. Совсем недавно мы видели здесь конвергенцию, но вновь разница между трудовыми затратами в Германии и Италии увеличивается. Если бы мы все в одной лодке были 20 лет назад, сегодня бы, может быть, таких проблем не было. И это проблема, которую надо решать.
Теперь ещё одно слово по поводу рынков труда. Это очень важно. В США и в Европе уровень безработицы был 10% всего лишь четыре года назад, то же самое. Что произошло с того момента? В Европе – с 10% до более 20%, в США – с 10% до менее чем 7%. Серьёзное различие. Надо понимать почему. Вы говорили о парадоксе, господин Гурриа, не создаются новые рабочие места, а безработица падает. И действительно, в США участие людей в трудовой жизни в значительной степени упало, в Европе увеличилось. Мы должны понимать почему. И речь не идёт о вопросе монетарном, речь идёт о вопросе структурном. Должен привести статданные очень важные, из-за которых мы теряем сон. Если вы не имеете работы, вы можете сказать: "Ну что ж, всё циклично, есть спад, и я теряю работу, потом рост экономический, и я вновь получаю работу". Зависит от того, как долго вы не имеете работы. В США сегодня из тех, кто не имеет работы, практически 40% не имели работы уже полгода, более чем полгода. Поэтому рост – да, но не обязательно, чтобы все лодки были подняты со дна. В Европе же среди тех, кто не имеет работы, более 50% не имеют работы уже год, более чем год. Поэтому вопрос занятости, это не просто увеличение производства, это вопрос, который касается общества. Вот поэтому этот вопрос носит структурный характер, мы должны понимать, что речь идёт о выплате пособий по безработице и так далее.
Два последних замечания. Первое – макро. Никто не говорил о макропоказателях, но я вам скажу. ЦБ во всём мире уже истощили свой боезапас, обычный боезапас. Нулевые процентные ставки, поэтому они должны были в кавычках изобрести неконвенционные политические инструменты. Называть что-то неконвенционным или необычным – это означает, что есть какие-то вещи обычные, от которых вы отходите, а это означает, что, может быть, настанут времена, когда вы вернётесь к этой конвенциальности. То есть это парадигма. Вот почему сегодня ведутся споры, они важные эти споры. И действительно надо реализовывать то, о чём идёт речь, для того чтобы убедить рынки в том, что то, что происходит, это отход от парадигмы, а не новая парадигма.
И наконец демография. Я вначале сказал: демография – это самый важный движитель. Мой прогноз: в последующие 20 лет в мире будет ещё 1,5 млрд человек, население увеличится на 1,5 млрд человек. И мой дорогой друг Джеффри Сакс именно так описывал своё беспокойство (два фактора): из этих 1,5 млрд человек большинство (1,45 млрд) будет проживать в развивающихся, в нарождающихся экономиках, не в промышленно развитых странах. Движение больше не отмечается в развитых и промышленных странах, оно не там. Но это также значит и то, что международные реалии должны это учитывать, то есть должен быть более слышим голос нарождающихся экономик, их доля должна быть больше, но и ответственность больше, конечно, одно без другого невозможно.
В тех странах, где отмечается рост народонаселения, в большинстве случаев население стареет, и проблема старения населения – это отдельный вопрос, который я сейчас затрагивать не буду. Спасибо.
В.Мау: Совсем немного времени. Я хочу всё-таки попросить выступить "великого и ужасного" Джеффри Сакса, которым в 1990-е годы детей пугали.
Д.Сакс (директор Института Земли Колумбийского университета, как переведено): Дамы и господа, спасибо. Уважаемый премьер-министр, отрадно быть здесь, для меня это большая честь. Спасибо, Владимир (обращаясь к В.Мау), за то, что вы нас всех здесь собрали.
Всегда особая привилегия – находиться здесь. Я хочу почтить память Егора Гайдара, вспомнить о его вкладе. Речь идёт о времени… Тогда Россия многим гордилась в том, что касается экономики. Ситуация сегодня в России – это ситуация неоднозначная, неоднородная. Кризиса здесь нет. Безработица, бюджетный дефицит и уровень бедности – с удовольствием США поменялись бы с вами этими показателями. В Европе тоже показатели не такие, но и кризиса здесь очевидного нет. Доход на душу населения у вашей страны и покупательная способность, паритет покупательной способности – где-то 20–24 тыс. долларов, это в 2 раза больше Китая. Отмечают значительный рост за последние 20 лет. Это значительное достижение.
Базовая идея, которая, как мне кажется, важна, в 1991 году, когда я впервые встретился с Егором Гайдаром, сводилась к тому, что в этой стране может развиваться нормальная экономика, иметь место финансовая стабильность, рыночный обменный курс. Это всё было сделано, и я думаю, что это отрадно отметить. Здесь будет проходить Олимпиада, конечно, это великолепно. Плюс у нас будет возможность сказать "спасибо" России за важную инициативу в том, что касается внешней политики (прежде всего это Сирия), что сделало возможным найти путь к миру. Этого не произошло бы, если бы не инициативы Президента Путина по Сирии. Была остановлена эскалация насилия. Я думаю, что для России хорошие времена сегодня, и мне отрадно всё это отмечать. Я всегда надеялся на это, я всегда в это верил. Поэтому отниму три минуты вашего времени и скажу несколько слов о будущем.
Я считаю, что ситуация в мире сравнима с ситуацией в России во многих смыслах. В мире не хватает ресурсов, а в России ресурсов достаточно, в изобилии. Это хорошая комбинация, у вас есть земля для того, чтобы производить пищу, что нужно миру. У вас есть газ, в чём нуждается экономика мира. Это очень важно, и я думаю, роль России будет в будущем увеличиваться.
Теперь Китай. Что значит Китай для России? Две вещи. Прежде всего это чрезвычайно важный рынок, и когда Россия начнёт продавать газ в Китай, это станет очевидным. Плюс это значит и то, что Евразия становится более интегрированной, а это также играет на руку России. Демография, с моей точки зрения, в отношении России характеризуется стабильностью (есть определённый спад в мире, это также играет на руку России). Я не считаю, что быстрый рост народонаселения – это хорошо для экономики. Я думаю, что 7,2 млрд человек скоро вырастут до 8 млрд, есть прогнозы – 9 млрд, 11 млрд. Это трагично для мира. Стабильность в росте народонаселения – это хорошо. Это значит, что у нас не будет хронического кризиса занятости, массивного инфраструктурного спроса. То есть речь идёт о том, что вы сможете ваше внимание уделять качеству обучения, инфраструктуры, модернизации, а не просто количественным показателям. Россия будет играть очень важную роль и в том, что касается климатического кризиса, и Рейчел говорила об этом.
Но наиболее важную роль, с моей точки зрения, Россия будет играть вот где: если Россия сможет продавать природный газ масштабно, если Россия сможет продавать атомную энергию и если Россия сможет оставлять свой уголь в недрах и то же самое сделают Китай и США, то тогда мы добьёмся климатической стабилизации. Уголь – самая серьёзная проблема. Атомная энергия, газ – это решение. У России в руках два решения, а это означает, что Россия сможет играть весьма конструктивную роль в том, что касается климатической стабилизации и устойчивой энергосистемы в будущем.
Что потребуется от России для продвижения вперёд в том, что касается экономики? Как я уже сказал, ситуация достаточно хорошая с точки зрения мировых стандартов, но для того чтобы добиться прогресса, которого хочет Россия, мне кажется, совершенно очевидно, что России необходимо помимо успехов в том, что касается ресурсной базы, добиться новых успехов в том, что касается промышленности. В XXI веке промышленность – это прежде всего ИКТ, информационные технологии, которые затронут все сектора промышленности. Россия может быть мировым лидером в том, что касается космоса, авиации, быстрой железной дороги, атомной энергетики, робототехники и тяжёлого машиностроения. Если Россия преуспеет в этих отраслях и добавит к этому успехи в ресурсных секторах, ограничений не будет в том, чего сможет добиться Россия. Развивая эти отрасли, которые пострадали в течение переходного периода… Почему? Потому что они основывались на технологиях, которые не были встроены во всемирную технологическую систему. Это ушло в прошлое, сейчас Россия становится комплексным лидером в таком секторе, как энергетика, космос, и здесь открываются новые перспективы, то есть можно добиться здесь значительного прогресса, нового уровня прогресса в этой стране.
Я оптимист, я считаю, что у вас ситуация хорошая. Я многие страны в мире посетил, и ваша ситуация по сравнению со многими другими странами выглядит безоблачно. Отрадно отметить, что Россия играет очень важную роль стабилизатора, стабилизующую роль в том, что касается решений кризисных ситуаций в других частях мира.
Спасибо.
В.Мау: Спасибо.
Д.Медведев: Я только одно хочу сказать. Когда я на подобные мероприятия прихожу, всегда прихожу в пессимистическом настроении, потому что всё плохо (в последние годы, во всяком случае), кругом рецессия, зона евро хандрит, развивающиеся экономики не растут так, как должны расти, у России вообще полно всяких разных внутренних проблем, структура экономики плохая и Правительство ничего не делает. А в конце, по завершении дискуссии, проникаешься оптимизмом. Даже кризис, как сказал мой коллега господин Гурриа, в России лучший. Одно это достойно того, чтобы вынести в лозунг сегодняшней нашей встречи, нашего форума. Поэтому большое спасибо за то, что вы подзаряжаете Правительство Российской Федерации оптимизмом. Проблемы остаются, но уж точно после таких разговоров мы их знаем лучше и не боимся совсем.
Спасибо.
* * *
Брифинг Первого заместителя Председателя Правительства Игоря Шувалова и Генерального секретаря Организации экономического сотрудничества и развития Анхеля Гурриа.
И.Шувалов: Мы сейчас с вами общаемся по поводу обзора, который предоставила ОЭСР – обзора, который мы на утренней сессии изучали и который в том числе был представлен в речи господина Гурриа на сессии, – и статус нашей экономики в настоящий момент (как оценивает клуб самых цивилизованных государств), и что мы собираемся сделать. Поэтому я прошу: давайте вы будете задавать вопросы только в отношении этого.
Вопрос: У меня вопрос. Агентство РБК.
Игорь Иванович, какие самые обсуждаемые моменты в переговорах по обсуждению вступления в ОЭСР.
И.Шувалов: Это две разные повестки.
То, что мы сегодня обсуждали, – это то состояние российской экономики, которое мы переживаем. Мы, в том числе во время различных пленарных дискуссий и круглых столов, будем обсуждать, какие наиболее важные шаги ожидаются от российского Правительства, для того чтобы ситуацию с экономическим ростом и качеством экономического роста изменить.
Повестка по вступлению в ОЭСР – это совсем другой вопрос. Мы работаем с господином Гурриа. Сегодня господин Гурриа будет проводить переговоры с Министром экономического развития. Завтра мы в Правительстве проводим между нашими делегациями детальные дискуссии по поводу того, как дальше будет проводиться обзор.
Работает 22 комитета. По семи комитетам даны положительные заключения, то есть треть пути пройдена. Мы понимаем, что нам нужно делать в течение этого года и, может быть, начала следующего, для того чтобы получить положительные заключения по всем остальным комитетам. Наиболее сложные вопросы – это вопросы всё-таки, как нам представляется, и законодательного оформления экологической ответственности промышленности и вообще российского бизнеса, и то, как эти стандарты должны отвечать стандартам OECD, поскольку это в определённой степени очень затратно для тех российских компаний, которые производят продукцию на территории России. Это будет наиболее сложный блок, по которому будут и сложные дискуссии, и, конечно же, экономически это определённые затраты для наших предприятий.
Вопрос: Игорь Иванович, в докладе говорится о конфликте интересов между ЦБ, который является владельцем Сбербанка…
И.Шувалов: Нет, мы не согласны с тем, что какие-либо существуют конфликтные ситуации, наоборот. Во-первых, государство владеет пакетом акций Сбербанка, но в лице Банка России. Мы считаем, что Банк России демонстрировал своё ответственное поведение в качестве акционера на протяжении всех этих лет после формирования уже новой ситуации, когда Сбербанк был акционером (он осуществляет свою деятельность на базе уже новых условий, находясь уже в условиях совершенно нового законодательства), – это было очень ответственное поведение, не было никаких непредсказуемых ситуаций. И эта ситуация была всегда комфортной для Правительства, и она была комфортна для тех вкладчиков, которые держат деньги в Сберегательном банке России. Поэтому мы здесь не замечаем какого-либо конфликта, поскольку другой банк, крупнейший конкурент Сбербанка – это ВТБ и вся группа компаний ВТБ, – там главным акционером является Правительство Российской Федерации… По этому поводу много спекуляций, но мы не наблюдаем здесь никакого конфликта.
Вопрос: Это может как-то повлиять..?
И.Шувалов: Это не может. Я понимаю, что вы хотите спросить: приведёт ли это к изменению статуса и будет ли вообще обсуждаться вопрос – возможно ли перевести владение акциями под Правительство Российской Федерации. Мы считаем, что это вообще не предмет... Такого предмета нет.
А.Гурриа (как переведено): Я хотел бы кратко сказать о том, что сегодня мы представили экономический обзор, это результат работы последних полутора лет под руководством Игоря Шувалова при поддержке Министерства экономического развития России.
И основной вывод, к которому мы приходим, заключается в том, что Россия добилась значительных успехов в условиях кризиса, продолжается рост. Но в своих рекомендациях, которые мы предлагаем, мы утверждаем, что Россия может добиться ещё больших успехов в плане социального развития, в плане улучшения бизнес-среды, а не только в плане экономического развития. Она сможет отвоёвывать доли рынков и повышать свою конкурентоспособность.
То есть это положительный сигнал и в первую очередь признание достижений России и её положительного потенциала. И в данном обзоре мы говорим, что необходимо претворить российский уникальный потенциал в уникальную производительность.
Вопрос: Что может сделать Россия для улучшения бизнес-климата?
А.Гурриа: Данному вопросу посвящена целая глава обзора (по сути, есть две специальные главы, посвящённые также вопросам навыков и образования). Всего девять экономических обзоров, это третий обзор с начала процесса присоединения.
Также большое количество аспектов посвящено вопросам регулирования – качества регулирования, количества. Обсуждаются такие вопросы, как транспарентность, верховенство права, производительность в различных секторах. Господин первый вице-премьер также отметил банковскую среду, она призвана сыграть важную роль в плане экономического развития, и я с этим полностью согласен. Но вопрос не в том, принадлежит ли, например, какой-то финансовый институт государству или нет, принадлежит Сбербанк государству или нет. Например, во Франции (штаб-квартира ОЭСР расположена во Франции) государство является владельцем многих финансовых институтов. Вопрос заключается в том, каким образом это может влиять на развитие рынка.
И в Великобритании государству принадлежит определённое количество финансовых институтов. Так же обстояло дело какое-то время в США. Но вопрос в том, каким образом финансовые институты действуют на рынке.
Вопрос: Вопрос к господину Гурриа. По вашему мнению, на каких именно рынках после вступления в ОЭСР Россия может начать своё присутствие?
А.Гурриа: Вопрос не только в доле рынка, но и в более широкой диверсификации российской экономики, и дело не в том, присоединяется страна к ОЭСР или нет. Сейчас высока зависимость от энергоресурсов, это не самая плохая из проблем: всем бы хотелось иметь большое количество энергозапасов при текущих ценах.
Вопрос в том, конец ли это истории. И ответ: безусловно, не конец. Россия имеет определённую мощь в плане технологического развития, Россия должна развивать экономику, основанную на знаниях. Это означает производство с большой долей технологий, большой долей знаний и увеличение сектора услуг.
Я из Мексики, и там, когда мы обнаружили большие запасы нефти, нам было очень сложно преодолеть эту зависимость, эту ловушку. На данный момент мы находимся в 40-процентной зависимости, и вопрос в том, каким образом помешать тому, чтобы это благо в виде ресурсов не стало ограничением экономического развития.
Вопрос: Игорь Иванович, на прошедшей панельной дискуссии говорили о том…
И.Шувалов: Я как раз говорил о том, что у нас есть много предложений, чтобы организовать эти займы для нас. Но мы пока не собираемся пользоваться этими предложениями, поскольку у нас есть график и наш план работы по внешнему долгу Российской Федерации, и здесь ничего такого, что мы не обсуждаем публично. Мы будем действовать ровно так, как действуем после обсуждения ежегодно этого вопроса на Правительстве. У нас есть план-график займов на внешних рынках, мы пока его менять или увеличивать не собираемся.
Вопрос: Я имела в виду сроки. Когда?
И.Шувалов: Мы будем это делать каждый год.
Вопрос: В квартал..?
И.Шувалов: Это будет сделано тогда, когда для этого будет лучшая конъюнктура. Нам нужны в целом сбалансированные цифры по финансированию наших государственных расходов, когда будет это удобно сделать, тогда мы это и будем делать.
Вопрос: Вопрос о возможностях экспорта из России в испаноязычные страны, поскольку господин Гурриа из испаноязычной страны.
А.Гурриа: Сейчас Россия уже является экспортёром определённых товаров, оборудования, связанного с генерированием энергии, например турбин, также она становится важным участником отрасли коммерческого самолётостроения – это высоконаучные отрасли.
У России имеется молодёжь, необходимые исследовательские ресурсы, вузы, а также связь между индустрией, компаниями и производством, и Россия сейчас движется по направлению к всё более сложным технологиям. Необходимо экспортировать не только в упомянутые вами страны, но и во весь мир, в том числе в ближайшие конкурентные страны Европы. Такова жизнь, и вопрос в том, каким образом управлять данным процессом, как избежать энергозависимости. Безусловно, энергосектор не стоит игнорировать, он является важным, но необходимо продумать, как стремиться к смешанной, диверсифицированной экономике.
И.Шувалов: Я соглашусь с господином Гурриа. Могу только добавить, что у нас есть определённая экспортная стратегия, и она, конечно, заключается не в том, чтобы мы продавали в какой-то регион меньше, а в какой-то больше… Нам надо эту планку, высокую планку, которой мы достигли с Европейским союзом, не понижать, но мы не можем быть в такой степени зависимы от одного партнёра. Поэтому, конечно же, мы надеемся на то, что вся наша совместная работа приведёт к тому, что Российская Федерация будет больше экспортировать, но мы не должны быть зависимы от одного партнёра. В абсолютном объёме это не должно быть меньше, мы должны больше продавать в Европу, но и другие наши торговые партнёры (в том числе на Восток) должны для нас иметь совершенно другое значение.
Сейчас было очень интересное пленарное заседание, где выступали люди, которые говорили про проблемы, связанные не только с экономическим ростом, но и с тем, что экономический рост необходимо связывать с ответственным поведением в связи с изменением климата. И Джеффри Сакс в заключение сказал, что вообще Россия может дать миру очень много с точки зрения предотвращения каких-то серьёзных катаклизмов. А для этого нужно как можно больше продавать возможности ядерной энергетики – там, где Россия в состоянии, – и природного газа.
У нас есть для этого возможности. Правда, одна отрасль высокотехнологична, другая связана с извлечением природной ренты. Но мы всегда говорим, что здесь ничего нового нет: если для мирового сообщества, для мирового развития необходимы наши ресурсы, мы готовы их предоставлять. Только нам надо научиться делать это так, чтобы наша экономика по расходам государственным не была всецело или в такой степени связана с минерально-сырьевой базой. Поэтому нам нужно расходную часть федерального бюджета как можно больше и больше планировать исходя из развития других секторов экономики, а доходы, может быть, от минерального сектора всё больше и больше сохранять для будущих поколений.
Я не хочу, чтобы создавалось такое ощущение, что эта наша проблема зависимости от природных ресурсов означает, что мы не будем развивать эти сектора. Мы должны их развивать, потому что это не только наше богатство, но и мировое богатство, связанное с развитием этого сектора в России. Просто нам надо научиться не расходовать эти денежные средства или расходовать по очень специальной процедуре, чтобы это не заставляло сокращаться наши возможности в других областях, то есть чтобы всё, чем мы обладаем, что называется, от Бога, от земли и благодаря нашим технологиям, помогало нам развивать остальные направления.
Всё-таки возвращаясь вот к этому докладу, хочу сказать: мы к форуму, который сегодня открылся, относимся очень серьёзно. Он как бы открывает год, и в работе форума принимают участие члены Правительства, эксперты, международные эксперты, иностранные гости, которые в том числе руководили правительствами. И вы знаете, какой сегодня по итогам первого дня можно сделать основной вывод: мы к себе и к собственным достижениям относимся значительно жёстче, чем это делают международные эксперты. То, что сейчас мы слышали от представителей Всемирного банка, от бывшего президента Чехии господина Клауса, от Джеффри Сакса, от господина Монти… Они по-другому оценивают состояние российской экономики и способности её выйти на совершенно другие возможности роста. Они оценивают это позитивнее, но мы не должны расслабляться. Мы относимся к этому достаточно жёстко (на утренней сессии с господином Гурриа мы это обсуждали), имеем в виду, что у нас действительно очень большой потенциал для того, чтобы прийти к конкретным результатам.
В этом году постараемся эту повестку реализовывать.
Спасибо.